Ненавижу болеть. Почти так же ненавижу разговоры под врачебными кабинетами. Но жизнь, как известно, – боль, поэтому я постоянно болею. Это раз. И вызываю припадок общительности у всех пациентов в радиусе километра. Это два.
Девчонки, я не специально. Людей я побаиваюсь, в разговоры первой не вступаю, особенно в больницах. Можете смеяться, но я педагог, хуже того – филолог. Училка рускаго, кароч. Имеется "больничная" бежевая кофточка и такое же специальное лицо. На нем – оксюмороны, деепричастные обороты и нежелание вступать в разговоры.
Но вот опять: не успела я вчитаться в надверную табличку "ФБС", как тотчас услышала: "Милая, а тебя сюды в стационар ложат, или просто шлангу в рот засунут?"
Пролепетав дружелюбной тетке "здравствуйте", я совершенно искренне сползла по стенке на стул.
…Ну ладно, давайте всерьез. Вступительную фразу я, конечно, приукрасила (хотя и близко к тексту), но все остальное – правда. Могу даже диплом показать. И трехлетний учительский стаж.
А тетка, более чем реальная, спасла меня от крупных неприятностей.
Началось все с кашля обычного, продолжилось кашлем надрывно-надсадным, закончилось отхаркива… Н-да. В общем, я решила, что детство позади и пришел возраст профессиональных заболеваний: пора к фониатру. Не знаете? Это врач, специализирующийся на патологии голосовых связок, любимец артистов и учителей. Но все оказалось еще хуже – направили к пульмонологу. Тоже не знаете? Лечит органы дыхания. Бронхи, легкие, альвеолы всякие…
"Нужна бронхоскопия, – сказал пульмонолог. – Мне интересно, почему вы так дышите и так кашляете".
"Мне, признаться, тоже", – ответила я, вся такая бежевая.
А надо сказать, что бронхоскопию я уже однажды проходила, и доктор не поленился вычитать это в карточке. "Вы же хорошо перенесли в прошлый раз?" – на всякий случай уточнил он.
Перенесла я отлично. Направленные на бронхоскопию с подозрением на абсцесс, мы с папой часа три ждали своей очереди в детской больнице. Звуки, сцены, запахи… в общем, папа велел мне сидеть и не шевелиться, а сам куда-то ушел и вернулся довольный. В порядке исключения бронхоскопию мне сделали под общим наркозом. Поэтому – да, перенесла лучше всех, практически не боялась и ничегошеньки не запомнила, кроме укола в попу. Сказали: "премедикация". Видно, совсем уж без мучений они меня отпустить не могли.
Это было очень давно.
А вот теперь я боялась, поскольку анестезия предстояла местная. Тетка же, оказывается, бронхоскопию уже пережила и (цитирую) "прыйшла показаться через три дни".
И тут из-за двери донеслись такие звуки, что мне сразу захотелось на свежий воздух.
Собственно, пульмонолог направлял меня в другую клинику, но я сказала, что "лучшая" (согласно вывеске) частная клиника находится рядом с моим домом и я обращусь туда. Мне еще показалось, что врач взглянул на меня… словом, странно взглянул. Но промолчал.
А про саму бронхоскопию я вычитала в интернете всё, что только можно. В частности, я знала, что тетку обязаны были подробно информировать, и рассчитывала пополнить собственные знания. Но тетка, к моему удивлению, даже через свои "три дни" о сути пережитого не знала ничего. Вообще. Когда я попыталась объяснить ей, что такое бронхоскоп (гибкое и тонкое чудо, напичканное компьютерами, видеокамерами, подсветками, манипуляторами, лазерами, дюзами для орошения…), у тетки проснулись древние инстинкты – дескать, а не желаешь ли, милая, на костер. Когда я спросила, делали ли ей аллергопробу на анестетик, тетка ответила: "Не, я только мочу сдавала". А когда я спросила об ощущениях, она сказала, что… впрочем, это я опускаю, однако закончилась тирада философски: "мы, бабы, и не такое вытерпим".
Нет, в интернете было совсем иначе. Бронхоскопия представлялась мне чем-то стерильным и глубоко научным, высокотехнологичным, медико-этичным, узкоспециализированным, экспертно-квалифицированным… увлеклась? Но все-таки это уникальная "диагностика изнутри", это неповторимые терапевтические процедуры, это бескровное удаление инородных тел, опухолей и жидкостей, это промывание антибиотиками… Это малоинвазивная медицина ХХI века. Это предварительный терпеливый, не жалея времени, сбор анамнеза, дабы исключить наличие серьезных противопоказаний (сердце, эпилепсия, стеноз или спазм гортани, черепно-мозговые травмы, перенесенные инсульты и так далее). "Бронхоскопия обычно производится, – плыло перед глазами, как на экране, – в первой половине дня, строго натощак".
Словом, при правильной анестезии и отсутствии истерических черт в характере – вполне можно пережить. Неприятно, но не больно. Если что, будем думать о мятном чае (при позывах на рвоту) или о нашем новом завуче. Если неодолимо захочется кашлять. Он тоже кашляет, потому что тайком курит. В самом крайнем случае – дождемся завершения и разнесем больницу в щепки.
Но пережить это можно. Мы, бабы, и не такое…
…Однако то, что рассказала мне тетка, было совсем не похоже на интернет-утопию.
Тогда я спросила о результатах.
Она ответила: "А ничо не нашли. Сказали, шо динамика положительная. Но гроши взяли, как и в прошлый раз".
Грех было не спросить: "А зачем ж вы опять сюда пришли?!" Беззаботно сверкнув золотым зубом, тетка ответила: "Так мне тот же дохтор раньше коланоскопию делал!".
Не став уточнять, – тем же аппаратом или другим, – я попрощалась, встала и вышла вон.
После этого я долго искала больницу, где бронхоскопию мне сделают правильно – так, как обещал интернет. С удивлением обнаружила, что именно сюда пульмонолог меня и направлял с самого начала.
Подтвердился абсцесс – да, опять абсцесс, последствия недавней пневмонии (я говорила, что часто болею?). Тут же и вылечили. Процедура неприятная, но больно не было. Горло отекло и ныло дня три, потом перестало. В целом, жива. Если понадобится, пойду бронхоскопироваться снова – и снова выживу.
Вспоминался мятный чай и немножко завуч, но это не главное. Главное, девочки, это здоровье.
Ирина Попова